В одном старом-престаром доме, в старом-престаром
плинтусе торчал гвоздь. Тоже не сильно новый, местами погнутый и совсем
неблестящий. Со стороны можно было подумать, что гвоздь просто торчит, а
на самом деле — он жил. Поздно вечером гвоздь приподнимал свою шляпку и
оглядывал старый кусок дерева у своего основания, старую обшарпанную
комнату, старые засаленные шторы. А еще, как каждая мышь ждет своего
кота, так и он ждал свой молоток, который загонит его в ветошь по самую
шляпку, и он уже никогда не сможет смотреть по сторонам. Хотя в его
случае смотреть по сторонам было не так уж и интересно. Комната как
будто застыла во времени, даже ее старость стала безысходной,
бесконечной и очень скучной.
Но однажды ночью гвоздь проснулся от
ощущения, что что-то в мире изменилось. И это изменение было как-то
связано с новым запахом, появившимся в комнате. Этот запах так отличался
от всех остальных: от запаха сырости, преющего дерева, от совсем
позабытых запахов бурной молодости — запаха краски и растворителя, после
которых так приятно было торчать вообще и в этом чертовом плинтусе в
частности. Это был необыкновенный запах — сильный, бодрящий и какой-то
очень живой.
Гвоздь снял шляпу и начал всматриваться в темноту.
Дзынь — услышал он. Дзынь-дзынь. Где-то в глубине комнаты что-то звенело
и поблескивало, поблескивало и звенело.
И гвоздик подумал,
погружаясь в дрему, что то новое и неизвестное, поселившееся в его
комнате, такое блестящее, звонкое и душистое, непременно изменит
пространство комнаты, вывернет его наизнанку, отстирает от старых пятен и
плесени. И, даже если все это сулит ему хороший удар молотком прямо по
тулье шляпки, он не против. Потому что в любом изменении есть
превращение, а значит — есть волшебство.
| 
